Оплата женского труда в Центральной Азии: Долой дискриминационные стереотипы

В мире оплата труда женщин в среднем составляет около 80% от заработков мужчин, а в Центральной Азии этот разрыв еще больше: в Таджикистане работающие женщины получают около 60% от того, что зарабатывают мужчины, в Узбекистане — 61%, в Кыргызской Республике — 75%, а в Казахстане — 78%.

Полноправное участие женщин в жизни общества, в том числе возможность полностью реализовать свой потенциал, способствует диверсификации и динамичному развитию рынка труда. В странах с более высокими уровнями гендерного равенства национальный доход на душу населения и темпы экономического роста выше, тогда как в странах Центральной Азии традиционно низкооплачиваемый труд и низкая занятость женщин негативно влияют на рост экономики и ведут к увеличению численности бедного населения.

Если бы женщины в Центральной Азии работали и зарабатывали наравне с мужчинами, то повышение национального дохода в этих странах составило бы от 27% в Казахстане до 63% в Таджикистане. В Узбекистане ликвидация гендерного разрыва в средней оплате труда уже работающих женщин и мужчин позволила бы избавить от бедности свыше 700 тысяч человек.

Такие изменения могут дать колоссальный положительный экономический эффект. Что же мешает региону реализовать эти возможности?

Опросы в рамках обследований Всемирного банка «Слушая Центральную Азию», в которых ежемесячно участвуют представители тысяч домохозяйств в четырех странах региона, показывают, что в регионе сохраняются дискриминационные устои, ограничивающие возможности женщин. В 2022 году более двух третей респондентов из разных стран региона отметили, что женщина должна в первую очередь заботиться о семье и заниматься домашним хозяйством, а главным добытчиком должен быть мужчина (см. рисунок 1). От 20% до 50% респондентов также сказали, что замужние женщины должны зарабатывать меньше мужей ради сохранения согласия в семье. Такие мнения примерно одинаково распространены и в городах, и в сельской местности.

Все это наглядно показывает высокую распространенность устоев и представлений, ограничивающих права и возможности женщин и их экономическую активность на рынке труда.

Выявленные тенденции могут отражать предпочтения респондентов, но сами по себе не указывают на дискриминацию. Можно ли считать проявления гендерного «неравновесия» личными установками отдельных людей, или же ограниченные перспективы занятости и более низкая оплата труда женщин по сравнению с мужчинами обусловлены структурными барьерами?

В поиске ответа на этот вопрос мы провели два эксперимента.

Первый эксперимент проводился с использованием метода виньеток, то есть кратких словесных портретов гипотетических персонажей. В каждом случае был описан представитель той или иной распространенной профессии (например, врач или учитель), а в конце указывался размер его зарплаты. Это были вымышленные персонажи с однотипными характеристиками. Единственным и важным исключением было то, что в половине случаев у персонажа было женское имя, а в другой половине – мужское. Участников эксперимента попросили указать, считают ли они названную зарплату данного работника слишком низкой, нормальной или завышенной. В течение двух месяцев мы опросили более 70 тысяч человек, чтобы выяснить их мнение об оплате труда.

Результаты выявили явную и систематическую предвзятость в отношении женщин.

При прочих равных условиях респонденты на 13% чаще отвечали, что зарплата слишком высокая, если в вопросе говорилось о женщине, и на 34% чаще отвечали, что зарплата слишком низкая, если речь шла о мужчине.

В рамках второго эксперимента мы пытались выявить случаи дискриминации при найме новых работников. Мы направили вымышленные резюме в ответ на несколько сотен реальных объявлений о вакансиях в Узбекистане. Квалификация, опыт и прочие параметры в каждом резюме были одинаковыми с одним единственным исключением – половина вымышленных претендентов были женщинами. Как и в первом эксперименте это, казалось бы, незначительное отличие дало очень показательные результаты.

Согласно результатам этого эксперимента, чтобы женщине перезвонили по поводу вакансии водителя, ей нужно отправить на 180% больше заявок, чем мужчине с такой же квалификацией. Мужчине, чтобы его пригласили на собеседование на должность бухгалтера, придется направить на 79% больше резюме, чем женщине, а на должность офис-менеджера (администратора) — на целых 685% больше!

Данные эксперименты показали, что во всех странах Центральной Азии неравенство экономических возможностей мужчин и женщин обусловлено как сложившимися устоями и представлениями, так и барьерами, сужающими возможности как мужчин, так и женщин в плане получения работы и доходов и несоразмерно ухудшающими перспективы трудоустройства для женщин. Это снижает доходы и экономическую активность населения и ведет к росту уровня бедности и замедлению экономического роста.

Одним из первых шагов в решении этих проблем должно стать устранение правовых барьеров на пути к равенству, и правительства нескольких стран региона уже принимают меры в этой связи. В прошлом году Узбекистан стал первой страной в Центральной Азии, которая, наряду с 95 другими странами мира и почти всеми странами с высоким уровнем дохода, ввела обязательное требование о равной оплате равноценного труда мужчин и женщин. Правительствам других стран Центральной Азии следует брать пример с Узбекистана и добиваться выполнения требований о равной оплате за равный труд.

Казахстан в 2021 году упразднил список «запрещенных профессий для женщин». Cтранам Центральной Азии, где женщинам по-прежнему нельзя заниматься определенными видами профессиональной деятельности, тоже следует отменить все подобные ограничения.

Но одних правовых реформ недостаточно, чтобы избавиться от стереотипов, из-за которых сохраняется гендерное неравенство в сфере занятости и оплаты труда. Для ликвидации этих форм неравенства работодателям, работникам, правительствам стран и обществу необходимо бороться с распространенными представлениями о роли и ценности женского труда. Пока не будет признания того, что проблема дискриминации и неравенства возможностей должна решаться, Центральная Азия не сможет полноценно справляться с такими задачами, как сокращение бедности и повышение инклюзивности экономического роста.