В декабре прошлого года Джеймс Дули Салливан упаковал свое инвалидное кресло и отправился на Ямайку. Карибы - это туристическое направление, но поездка не была отдыхом. Салливан – видео-редактор и создатель визуальных эффектов вещательной и мультимедийной группы Всемирного банка, хотел сам увидеть, что значит быть инвалидом в развивающейся стране. Он поделился своей историей в видеоролике и серии блогов.
Жизнь в инвалидном кресле довольно проста - требуется только несколько другой набор глаголов, характеризующих мои действия. Каждое утро я пересаживаюсь с кровати в кресло, еду в ванную и переворачиваюсь из кресла на унитаз. Затем я возвращаюсь обратно в свое кресло и натягиваю на себя рабочую одежду. Пью много чая, чтобы окончательно прийти в себя, прежде чем спуститься на внешнем подъемнике дома на тротуар.
После того, как я затаскиваю себя в машину, мне нужно разобрать кресло, поднять каждую часть и поместить на сиденье рядом со мной. После того, как я припаркую машину возле офиса, я снова соберу кресло возле двери моей машины и на руках перемещу себя в него. Лифт поднимает меня на девятый этаж штаб-квартиры Всемирного банка в Вашингтоне (округ Колумбия), широкие двери распахиваются, и я попадаю в свой офис, где я редактирую самое важное видео, которое я когда-либо выпускал. Год назад мои коллеги оформили мне поезду в качестве премии, и я решил отправиться на Ямайку, чтобы рассказать о том, как такие же как я инвалиды справляются со своими ежедневными проблемами в стране, которая испытывает трудности с предоставлением даже самых элементарных услуг.
Моя личная история, конечно, намного длиннее, с участием бесчисленных врачей и длительных периодов реабилитации. Я заново учился делать привычные для всех вещи, получал новые навыки работы на компьютере, чтобы в итоге добиться той работы, которая мне нравится. Шестнадцать лет назад я был студентом, отправившимся на учебный семестр в Италию. 9 февраля 2001 года я несся на сноуборде по склону и был быстро остановлен густыми альпийскими деревьями. Я приземлился лицом вниз в снег и не мог пошевелиться. Я не чувствовал своего тела. Это было нехорошо.
Когда я лежал там, мне вспомнился игравший Супермена актер Кристофер Рив, и то, как он искал лекарство от травмы спинного мозга. Я помню, как меня перевернули, положили на санки и повезли вниз по склону к вертолету. Я отрывисто помню вертолет и доброе бородатое лицо одного из моих спасателей. А затем – темнота, я потерял сознание.
Моя мама сразу же прилетела в Италию и была рядом со мной, когда я очнулся. Первую неделю я помню смутно, периодически приходя в сознание среди разнокалиберных трубок и звуков работающих медицинских приборов. Меня осторожно помещали в различные аппараты, чтобы получить снимки разбитого позвоночника. Затем меня отвезли в яркую, чистую операционную, где медсестры осторожно вставили гигантские болезненные иглы, которые меня вырубили. В левую ногу вставили штифты, чтобы кости правильно срослись, а раздавленные позвонки собрали с помощью титановых пластин.
К тому моменту, когда я упал на склоне, я изучал итальянский язык всего пять месяцев. В больнице я стал говорить на нем свободно. Но мне повезло, что я не улавливал все детали разговоров, которые велись у моей постели. Мне не говорили, что я парализован, пока я в конце концов сам не спросил об этом своих врачей. К этому времени я успел адаптироваться. Если бы это случилось в Соединенных Штатах, мне сразу сказали об этом сразу. Отсрочка этого тяжелого жизненного факта дала мне психологическое пространство, чтобы приспособиться к новому миру, в который я попал.
Когда я окончательно осознал, что со мной произошло, мы с мамой хорошенько выплакались. Спустя несколько дней я сидел в неуклюжем больничном кресле-каталке из нержавеющей стали и мне нужно было высморкаться. Не особо задумываясь, я с большим трудом подкатил себя к кровати, чтобы взять салфетку. Я сделал все это сам.
Будучи зависимыми от других людей, которые вытирают вам нос, кормят вас и помогают добраться до ванной, вы ощущаете чувство беспомощности, которое может превратиться во что-то нездоровое. Как только я понял, что больше не буду ходить, я не стал тратить время на то, чтобы попытаться снова пойти. Я начал двигаться дальше, чтобы быть в состоянии поддерживать себя и вести нормальную жизнь, но на четырех колесах. Американцы, включая меня, очень серьезно относятся к своей независимости. Это связано с нашей историей и нашими социальными нормами. Я смог добиться независимости, потому что я живу в стране, которая оказывает поддержку инвалидам и потому, что меня окружает любовь моей семьи, друзей и коллег.
Вернувшись в Америку, я был направлен в реабилитационный центр, где постепенно восстанавливал силы. Я научился делать все в сидячем положении. Из-за характера травмы я не могу контролировать мышцы живота, и хотя я могу передвигаться на инвалидном кресле, я вынужден делать все одной рукой, так как моя вторая рука используется для поддержания тела в вертикальном положении.
Реальность сильно ударила по мне на вторую ночь дома, когда я не смог лечь в постель и упал на пол. Совершенно беспомощный, я пытался и не смог подняться. Я начал плакать. В отчаянной попытке поднять тревогу, я дотянулся до своей стереосистемы и врубил музыку на полную громкость. Мои сонные родители вошли в мою комнату и помогли мне подняться обратно в постель, где я лежал рыдая. На следующий день мы обустроили мою комнату так, чтобы получились блоки, которые дали бы мне рычаг, чтобы можно было подняться, если я упаду. Шестнадцать лет спустя я стал достаточно силен, чтобы подняться с пола самостоятельно, но у меня все еще есть коробки со всем необходимым под кроватью, потому что травма, полученная мной в первую неделю дома по-прежнему жива во мне.
Второй урок, который я получил в те первые недели дома - это то, что мое тело не выносит зверской жары летнего Вашингтона. Нервы в моем позвоночнике больше не посылают сигналы, которые вызывают потоотделение. Каждый раз, когда я вижу, как собака задыхается на летнем зное, я сочувственно киваю ей головой. Меня полностью восстановили на осенний семестр в Джорджтаунском университете, и я переехал с двумя соседями по комнате в квартиру, оборудованную для инвалидных колясок, на территории кампуса. Проведение вечеринок, совместное приготовление пищи и все, что связано с жизнью в кампусе, помогло сохранить интерес к жизни и не позволило мне концентрироваться на проблемах моего тела.
Я по своей сути оптимист, но, оглядываясь назад, мне становится ясно, что я был подавлен, ел слишком много китайских пельменей и не имел никакого представления о том, чем я собираюсь заняться после окончания школы. Больницы и колледжи - прекрасные места, чтобы начать исцеляться, потому что они обеспечивают структуру. Быть действительно свободным от графика, без работы и дохода - это был мой повторяющийся кошмар.
К счастью, я редактировал видео и до этой травмы, и сидеть перед компьютером - это то, что я могу делать в инвалидном кресле. После окончания школы я попал на стажировку в местную видеостудию недалеко от дома, где эксперты любезно поделились со мной своими знаниями и многому меня научили. Кроме того, Закон об американских гражданах-инвалидах был принят за десятилетия до того, как я был парализован. У моего офиса был длинный пандус, который позволял мне легко попасть в здание. Я рассматривался в качестве обычного стажера и никоим образом не иначе из-за того, что я работал в инвалидном кресле.
Мой кошмар так никогда и не сбылся. Я не только нашел свое профессиональное предназначение и способ поддержать себя, но я ни разу не столкнулся с физическими препятствиями и негативным общественным мнением, которых я так боялся.
Именно поэтому я решил отправиться на Ямайку. Это страна-член Группы Всемирного банка, которая в 2014 году выпустила собственную версию законодательства об инвалидах. Но поскольку закон совершенно новый, Ямайка по-прежнему является страной с массой трудностей и препятствий, с которыми каждый день сталкиваются люди в инвалидных колясках, а также инвалиды по зрению, слуху и с другими нарушениями.
Работая во Всемирном банке, я стараюсь помочь поднять планку для людей с ограниченными возможностями, живущих в более бедных странах по всему миру. Они заслуживают тех же возможностей, что были предоставлены мне и чтобы к ним относились так же, как и ко мне - достойно и уважительно.
Но, возможно, что еще более важно, они также заслуживают того, чтобы жить с той же надеждой и чувством цели, что дали мне. Когда я сталкиваюсь с препятствием, я не говорю: «О, я не могу этого сделать, потому что я в инвалидном кресле». Я почти всегда могу найти работу. Это мой образ мышления, и это потому что я живу в сообществе, которое поощряет мои усилия. Быть инвалидом - это не только физическая битва. Это психологическая битва. И я хочу показать миру, что все мы можем быть продуктивными, благодарными и гордыми - если нам дан шанс.
Размышляя об этом, я упаковал свою камеру, сел на авиарейс компании Air Jamaica и полетел в соседнюю страну и другой мир.
Присоединяйся к обсуждению